История осужденного в РФ узбекистанца, который полгода воевал под Бахмутом за ЧВК “Вагнер”. Казахстанские фермеры обвиняют депутата парламента Аяна Зейнуллина в многомиллиардных хищениях . Кыргызстанцы в России возмущены инициативой Госдумы запретить водить такси водителям с кыргызстанскими правами
» Original...

#Россия #Украина

Азия: узбекистанский наемник "Вагнера", такси в РФ без кыргызстанцев

История осужденного в РФ узбекистанца, который полгода воевал под Бахмутом за ЧВК “Вагнер”. Казахстанские фермеры обвиняют депутата парламента Аяна Зейнуллина в многомиллиардных хищениях.

^{Настоящее Время}

Картина "Родина" затрагивает болезненную тему дедовщины в белорусской армии. Сюжет развивается двумя параллельными линиями. Сын Светланы, солдат-срочник, был найден в казарме повешенным, с многочисленными следами побоев. Она возглавляет движение матерей, дети которых погибли в армии при схожих обстоятельствах, и пытается добиться справедливости.

Вторая линия – история молодого минчанина Никиты, который решает не "косить" от призыва: мы видим его последние дни на "гражданке", присягу и вновь дома – совершенно другим человеком.

Другой рефрен фильма – письма солдата из армии, начитанные за кадром. Их передавал на волю сам режиссер Александр Михалкович, когда проходил службу. Но звучат они так, что могли бы быть написаны и Никитой, и сыном Светланы, и любым белорусским срочником, над многими из которых жестоко издеваются, доводят до самоубийства и которым, в свою очередь, вменяется в негласную обязанность издеваться над более слабыми. Бадзяка и Михалкович показывают дедовщину как органичную часть более широкого механизма диктатуры.

Фильм "Родина" номинирован на премию Европейской киноакадемии в категории "Лучший документальный фильм".

Александр Михалкович ответил на наши вопросы вскоре после украинской премьеры фильма.

– Как у вас появился замысел "Родины"?

– В 2018 году я закончил фильм "Моя бабушка с Марса" об оккупации Крыма и после премьеры решил браться за новый проект. Идея фильма об армейской системе жила в моей голове еще со времен моей срочной службы. Я был призван довольно поздно, в 25 лет, что позволило мне иметь дистанцию по отношению к пропаганде и трезво смотреть на ритуалы дедовщины. В процессе службы и после демобилизации я постоянно задавал себе вопрос, как в ХХІ веке в государстве, находящемся в центре Европы, могут происходить такие вещи. Почему общество не замечает происходящее и даже восхваляет армейский опыт? Власти Беларуси старательно скрывали факты дедовщины – мой фотопроект об армии был признан экстремистским, а альбомы с фотографиями конфискованы КГБ и уничтожены.

В 2017 году я написал игровой сценарий, основанный на армейском опыте. Но в Беларуси не было ресурсов для реализации такого проекта. Как раз в это время впервые были преданы огласке громкие дела о дедовщине. Сценарий, откуда мы взяли идею двух линий – призывника и матерей, – стал базой для документальной картины.

– Съемки – это довольно авторитарное занятие, а тут, так сказать, двоевластие. Легко ли достигались компромиссы?

– Мне кажется, мы удачно дополняли друг друга. Я отвечал за продюсирование, логистику, технику. Анна – за поиск героинь по своим журналистским каналам, коммуникацию, сглаживание острых углов в процессе производства. Случалось, я чрезмерно доминировал на площадке, что сказывалось на материале. Осознав это, я иногда полностью делегировал обязанности режиссера Анне. Несмотря на то, что у нее не было достаточного опыта, она отлично справлялась. Также в процессе монтажа Анна подала отличную идею – использовать мои письма из армии.

– Насколько сильно фильм отошел от первоначального замысла?

– Я думаю, что у нас все получилось так, как мы задумывали. Мы хотели показать цикличность системы насилия в авторитарном государстве, ответственность общества за государственную систему. Разворачивавшиеся после начала съемок события 2020 года лишь подтверждали те тезисы, которые мы закладывали в фильм на начальном этапе.

– Съемки протестов велись специально для фильма?

– Мы недооценили надвигающиеся события и не снимали первые дни протестов. Все из-за того, что мы принимали активное участие в предыдущих протестах и имели скептический взгляд на возможности перемен в стране.

Поэтому в 2020-м вся наша команда была в шоке от консолидации белорусского общества, которое столкнулось с армейской дедовщиной лицом к лицу, – ОМОН и милиция использовали те же методы подавления в отношении десятков тысяч протестующих, которые испытывают на себе все солдаты срочной службы со стороны "дедов". Насилие из казарм вылилось на улицы страны. Наши герои принимали активное участие в протестах, ежедневно вместе с народом перебарывая свои страхи. Мы не могли не снимать эти события.

– Вы наверняка знали о том, что творится в белорусской армии. Почему все-таки решили не уклоняться от призыва?

– Мой поход в армию был своего рода стечением обстоятельств. Я закончил учебу в аспирантуре и находился на распутье. Вернувшись в Беларусь, получил повестку и решил не "косить". О дедовщине я слышал, но мне казалось, что она не имеет таких масштабов, с которыми я столкнулся. Я решил: если иду служить в своем возрасте, должен пойти обязательно в какие-нибудь элитные войска, где буду себя закалять.

Реальность оказалась не такой, какой я ее представлял. Вся служба в "элитных войсках" ВДВ состояла из трех прыжков с парашютом, двух полевых выходов на 10 дней, многокилометровых марш-бросков. Вместо занятий по рукопашному бою мы убирали территорию. Вокруг были морально устаревшие люди и техника. Самым тяжелым оказалось то, что в армии нельзя было ничего иметь своего, даже личности. Меня спасали письма родным и фиксирование солдатского быта на пленочную камеру.

– Вы делаете очень смелое признание о том, что принимали участие в угнетении "молодых". Что побудило вас к этому?

– Был такой период – наши "деды" ушли, а молодые солдаты еще были на карантине. В роте не хватало 35 процентов солдат, и нам приходилось выполнять колоссальное количество работы. За 20 дней рота была физически и морально истощена. Старослужащие с нетерпением ждали прихода молодых солдат, на плечи которых переложили бы все обязанности. После прихода новобранцев желание власти и насилия вырвалось наружу. Молодых били, унижали, старательно ломая их личности. Я довольно длительное время не принимал участия в ритуалах насилия и подчинения.

Где-то через неделю после прихода "молодых" я стоял в наряде, дежурным по роте. Ночью один из молодых солдат, не выдержав издевательств, убежал. На меня пытались свалить ответственность за его побег. Через пару дней я снова пошел в наряд. После отбоя, когда дежурные офицеры ушли, я услышал, что в казарме что-то происходит. Открыл дверь и включил свет. Меня шокировало, что делали солдаты моего периода службы. Они били по головам табуретками молодых солдат, унижали изощренными армейскими способами. Я, как и описывал в письме, прозвучавшем в фильме, пытался их остановить. Но старослужащие восприняли это как проявление слабости. Они давно обратили внимание на то, что я не применяю методы дедовщины к своим солдатам. Вектор насилия начал разворачиваться в мою сторону. Я был вынужден имитировать методы дедовщины, чтобы самому не стать жертвой или изгоем. Да, действительно, я получил удовольствие, унижая своих подчиненных. И для меня это оказалось сюрпризом.

– Как вы сейчас рассматриваете армейский опыт?

– Это сложный вопрос. После армии я ощущал, что у меня появился навык мобилизации физических и моральных ресурсов в критические моменты. Я научился не жалеть себя, а также распознавать в людях чрезмерную жалость к себе. Мне кажется, довольно часто в процессе коммуникации с людьми или в рабочем процессе у меня проскальзывает армейский стиль общения. Можно это назвать армейским менеджментом, не терпящим слабости и компромиссов. Сложно дать оценку – позитивное это или негативное последствие службы в армии. Еще один важный момент. Довольно часто мне хочется попасть в систему, где все решено за тебя. Где каждый твой шаг расписан в соответствии со штатным расписанием. Плюс достался в наследство стокгольмский синдром. Он есть до сих пор, даже через 12 лет после демобилизации.

– На какую аудиторию вы рассчитываете?

– Мы не думали об аудитории, когда начинали снимать, хотя в процессе заполнения форм заявок на финансирование нас вынуждали описывать ее. Если говорить о зрителе из западных стран, наверное, здесь миссия фильма – показать, как может быть, если общество начинает толерировать насилие и девальвировать человеческую жизнь.

Если говорить о белорусском зрителе, хотелось бы, чтобы фильм помог начать диалог об ответственности за сложившуюся систему и об истоках насилия. Напомнить о консолидации общества, о возможности бороться со страхом и системой, а также принять факт поражения белорусского протеста, чтобы собраться и с новыми силами бороться дальше.

– Над чем вы работаете сейчас?

– После начала войны у меня возник фундаментальный вопрос о необходимости творческой деятельности. В первые дни войны в Киеве я испытывал такие эмоции, которых мне не дало ни одно из любимых произведений искусства о войне. Кино, литература, театр – все потеряло смысл. Все очень слабо, опосредованно и далеко. Возможно, нужны новые, более действенные творческие методы и средства диалога со зрителем.
» Original...

#Россия #Украина

"Насилие из казарм вылилось на улицы страны". Фильм белорусов Анны Бадзяки и Александра Михалковича...

^{Дмитрий Десятерик (Настоящее Время)}

МВД Беларуси признало светлогорский телеканала "Ранак" "экстремистским формированием". Об этом сообщается на сайте ведомства.

В августе силовики задержали редактора телеканала "Ранак" Юлию Довлетову. Что стало причиной для ее задержания, не сообщалось.

В июне министерство информации страны заблокировало сайт светлогорского телеканала, а в июле соцсети и сайт признали "экстремистскими" материалами.

Кроме того, в середине июня суд Светлогорского района Гомельской области назначил административные аресты и штрафы семерым сотрудникам светлогорского телеканала "Ранак" по делу о распространении "экстремистских" материалов (часть 2 статьи 19.11 КоАП РБ).

По информации правозащитников, работников "Ранка" задержали из-за сюжета об аварии на Целлюлозно-картонном комбинате, которая произошла седьмого июня. "Гомельская Вясна" утверждает, что инициатором задержания сотрудников телекомпании была Марина Граюшева – начальник отдела идеологической работы, культуры и по делам молодежи Светлогорского райисполкома.

Репрессии против независимых журналистов в Беларуси ужесточились после президентских выборов 2020 года: в отношении представителей прессы были заведены десятки уголовных дел, проведено более сотни обысков, разгромлены крупнейшие редакции, конфискована техника. Многие журналисты, чтобы избежать ареста, вынуждены были уехать из страны.
» Original...

#Россия #Украина

В Беларуси телеканал "Ранак" признали "экстремистским формированием". Ранее его сотрудников арестовывали...

МВД Беларуси признало светлогорский телеканала "Ранак" "экстремистским формированием". Об этом сообщается на сайте ведомства. В августе силовики задержали редактора телеканала "Ранак" Юлию Довлетову.

^{Настоящее Время}

В соцсетях появилось фото документа с подписью Шойгу якобы о новой волне мобилизации в России, в которую должны призвать 200 тысяч человек. Подтверждений его подлинности нет. Также Шойгу и Путин называют наступление ВСУ на юге Украины провалом, а украинское МО говорит о закреплении в новых селах
» Original...

#Россия #Украина

Военный аналитик рассказал, стартует ли в сентябре новая волна мобилизации в российскую армию

^{Настоящее Время}

В соцсетях появилось фото документа якобы о новой волне мобилизации в России. Никаких подтверждений его подлинности нет. Некоторые телеграм-каналы публикуют его с пометкой "Фейк". На фото якобы документ Минобороны, подписанный Сергеем Шойгу, где военкоматам приказано с 11 сентября до 1 ноября в рамках частичной мобилизации набрать на службу 200 тысяч человек. На официальном интернет-портале правовой информации, где публикуют указы Министерства обороны, подобного документа нет. Власти Бурятии и Челябинской области уже назвали приказ подделкой, как и глава комитета Госдумы по обороне Андрей Картаполов.

Тем временем вооруженные силы Украины после прорыва первой линии обороны российских войск в районе Работино Запорожской области закрепляются в районе двух новых населенных пунктов – Новоданиловки и Новопрокопьевки, рассказала замминистра обороны Украины Анна Маляр. Наступление ВСУ прокомментировал и российский министр обороны Сергей Шойгу. По его словам, украинская армия несет серьезные потери на фронте. А на совместной пресс-конференции с президентом Турции 4 сентября, отвечая на вопрос журналиста, можно ли говорить о пробуксовке наступления украинских военных, Владимир Путин ответил, что это не пробуксовка, это провал.

О контрнаступлении ВСУ и возможной мобилизации в России – Настоящему Времени рассказал военный аналитик Давид Шарп.

– Украинское контрнаступление – это провал, как говорит Путин, или успех, как заявляют в украинской армии?

– О провале говорить рано, как и рано говорить об успехе. Если мы имеем в виду работинское направление, а оно сейчас приковывает основное внимание. Даже не работинское направление – Работино уже освобождено. Поэтому можно употреблять "токмакское" или "мелитопольское".

Мы имеем налицо промежуточный успех украинских вооруженных сил. И если успешная тенденция продолжится и далее в ближайшие дни, то на горизонте замаячит и оперативный успех. Однако продолжится ли это – это в главную очередь зависит от того, удастся ли российской армии привлечь необходимые резервы, чтобы как-то удержать эту оборону. То, что говорил генерал Тарнавский: дело даже не совсем в минных полях, хотя и в них тоже, а в том, будут ли у России резервы. И вокруг этого строится сейчас основное противостояние: хватит ли у украинцев наступательных резервов и хватит ли у россиян – оборонительных. В последние дни с подходом ко второй линии обороны и ее преодоление в некоторых местах налицо позитивные тенденции для украинцев. А дальше покажет время.

– Появился документ о призыве в части мобилизации. Якобы это документ от министра обороны Сергея Шойгу о том, что необходимо призвать по мобилизации еще 200 тысяч солдат. Как вы считаете, насколько этот документ может быть реален?

– То, что мобилизация в той или иной степени стоит на повестке дня у российского руководства, для меня достаточно очевидно. Однако с решением об очередном ее витке, по понятным политическим и экономическим причинам, пытаются тянуть как можно дольше. И мне, честно говоря, трудно сказать, как долго им удастся. Но пока вроде бы, судя по первичным признакам, говорят, что этот документ все же не подлинный. Это не готовый приказ, который поступил. Может быть, мы узнаем что-то иное в ближайшее время, но пока все же это выглядит актом психологической войны.

Если же нет, то в любом случае, возможно, мобилизация должна рассматриваться как крайне реальная опция. Дело в том, что залог российских успехов в обороне – способность держать оборону на таком протяженном участке фронта – это в первую очередь численность личного состава, которым эти фортификационные линии, если мы говорим про юг Украины, насыщены. Без этого группировка будет значительно меньше, как это, собственно, и произошло в прошлом году, когда украинцы смогли осуществить успешное наступление именно потому, что ряды обороняющихся были гораздо менее насыщенными. Здесь залог успеха в обороне – количество, тем более если российское командование захочет преследовать более амбициозные цели, а где-то и успешно наступать.

Все усилия, насколько я понимаю, предпринимаются на привлечение контрактников со стороны, вплоть до иностранных граждан. Даже о кубинцах недавно была речь. Но если этого не хватит, мобилизация рано или поздно неминуема.

– Но все-таки непонятно до сих пор: фейковый или нефейковый это документ. В скриншоте есть цифра в 200 тысяч. Вы говорите, что России необходим резерв. По вашим данным, какая цифры необходима для резерва российским военным?

– Мобилизацию ради 20 тысяч человек не объявят. Если уж объявлять мобилизацию, то, видимо, 200 тысяч – это такая минимальная цифра. Или, как бы я сказал, от 150 до 300 тысяч. Больше – это слишком болезненно по многим причинам. Плюс, естественно, их нужно оснастить, нужны командиры, нужна техника. Это уже проблематично, даже если и хотеть, в том числе по финансовым соображениям. А меньше 150 тысяч – это не мобилизация, их можно потихоньку набирать там и сям. Так что, видимо, 200 тысяч – цифра довольно реалистичная.

– А что может указывать на фейковость или нефейковость этого документа? Там написаны даты: с 11 сентября до 1 ноября. Как вы думаете, призвать 200 тысяч по мобилизации за полтора месяца – это вообще реально?

– В прошлом году нечто похожее было осуществлено. Более того, нельзя отказывать российской системе призыва в том, что она способна извлекать те или иные уроки. В том году выявилось множество проблем. Если хотя бы какие-то из них были преодолены или преодолены частично, то это уже определенный плюс для нее. Поэтому, видимо, более-менее реально.

Естественно, это пройдет со множеством ситуаций со знаком минус. Это понятно – в 2022 году было то же самое. Однако в общих чертах, если мы говорим о [сроках с] середины сентября по начало ноября, то, видимо, это реалистично по той причине, что нечто подобное было реализовано в прошлом году. Однако подлинность документа под большим сомнением. Будем смотреть.
» Original...

#Россия #Украина

ВСУ наступают на юге, а в России якобы готовят новую волну мобилизации. Главные военные новости...

В соцсетях появилось фото документа с подписью Шойгу якобы о новой волне мобилизации в России, в которую должны призвать 200 тысяч человек. Подтверждений его подлинности нет.

^{Владимир Михайлов (Настоящее Время)}